Авторский рассказ

Группа остановилась у ручья, чтобы пополнить запасы воды и перевязать раны. Солнце едва пробивалось сквозь плотный полог деревьев, отбрасывая длинные тени. Алекс присел на корточки, глядя на своё отражение в воде. Лицо было покрыто грязью и кровью, глаза — усталые, но решительные. Он думал о словах твари: «Вы — часть меня». Эта фраза засела в голове, как заноза.

— Что-то не так, — тихо сказала Лин, глядя на планшет. — Я только что поймала слабый сигнал. Очень слабый, но он не из бункера.

— Что? — Эмма резко обернулась. — Ты же сказала, что всё заперто!

— Я так думала, — Лин нахмурилась, её пальцы забегали по экрану. — Это не основной сигнал. Это… как эхо. Словно что-то ещё активно. Где-то на острове.

Маркус выругался. — Ещё один бункер? Серьёзно?

— Не обязательно, — Лин покачала головой. — Это может быть ретранслятор, узел связи или что-то, чего мы ещё не видели.

Алекс встал, вытирая руки о штаны. — Тогда мы идём за ним. Если есть хоть малейший шанс, что эта штука всё ещё жива, мы не можем её оставить.

— Ты шутишь? — Эмма посмотрела на него, как на сумасшедшего. — Мы едва выжили там! У нас почти нет патронов, Маркус еле ходит, а ты хочешь лезть в ещё одну мясорубку?

— А ты хочешь, чтобы эта тварь вернулась? — парировал Алекс. — Ты слышала, что она сказала. Если сигнал уйдёт, другие базы активируются. И тогда это будет не только наш остров.

Эмма замолчала, сжав губы. Кейн, стоя в стороне, кивнул. — Он прав. Мы не закончили.

— Лин, можешь отследить источник? — спросил Алекс.

— Уже пытаюсь, — ответила она, её глаза не отрывались от экрана. — Сигнал идёт с северо-востока, примерно в десяти километрах. Но он нестабильный, то появляется, то пропадает.

— Тогда выдвигаемся, — сказал Алекс. — Отдыхаем пять минут и идём.

Джунгли становились всё гуще, ветви цеплялись за одежду, а влажный воздух затруднял дыхание. Группа двигалась молча, экономя силы. Лин время от времени проверяла планшет, корректируя маршрут. По пути они замечали следы: сломанные ветки, странные царапины на коре деревьев, будто что-то тяжёлое и металлическое прошло здесь недавно. Охотников не было видно, но ощущение, что за ними следят, не покидало никого.

Через несколько часов они вышли к небольшой поляне, окружённой огромными деревьями. В центре возвышалась странная конструкция — невысокая, около трёх метров, покрытая органической массой, похожей на ту, что была в бункере. Из неё торчали тонкие металлические антенны, испускавшие слабое синее свечение. По земле тянулись кабели, исчезавшие в почве, словно корни.

— Это оно? — шёпотом спросил Маркус, поднимая протез.

Лин кивнула. — Источник сигнала. Это… похоже на узел связи. Но он активен. И, похоже, защищён.

Кейн прищурился, заметив движение в тени конструкции. — Мы не одни.

Из зарослей медленно вышли фигуры — не охотники, а что-то новое. Они были меньше, но их тела представляли собой жуткую смесь плоти и металла, с длинными конечностями, заканчивающимися острыми когтями. Их глаза — синие линзы, как у твари в бункере, — мигали в унисон. Их было пятеро, и они двигались синхронно, словно единый организм.

— Чёрт, — выдохнула Эмма, поднимая винтовку. — Новые игрушки?

— Лин, отключи эту штуку! — крикнул Алекс, вытаскивая мачете. — Остальные, держим их!

Бой начался мгновенно. Существа двигались быстрее охотников, их когти легко разрезали кору деревьев. Кейн стрелял, целясь в линзы, но пули лишь замедляли тварей. Маркус, используя протез, схватил одну из них и швырнул в дерево, но другая тут же прыгнула на него, оставив глубокую царапину на плече. Эмма стреляла короткими очередями, пытаясь прикрыть Лин, которая подбежала к конструкции и начала подключать планшет.

— Они защищают узел! — крикнула Лин. — Я могу его отключить, но мне нужно время!

Алекс рубил мачете, отсекая конечности одной из тварей, но та продолжала двигаться, пока он не расколол её голову. — Сколько времени?

— Две минуты! — ответила Лин, её голос дрожал.

— У нас нет двух минут! — рявкнул Маркус, отбиваясь от двух существ сразу.

Кейн заметил, что существа реагируют на движения Лин — они пытались прорваться к ней. — Они знают, что она делает! Прикрывайте её!

Группа сбилась вокруг Лин, образуя живой щит. Существа атаковали яростно, их когти оставляли следы на оружии и одежде. Эмма получила удар в бок и упала, но продолжала стрелять, лёжа на земле. Маркус, рыча от боли, разломал ещё одну тварь, но его протез начал искрить.

— Готово! — крикнула Лин, нажимая последнюю команду. Синее свечение узла мигнуло и погасло, антенны замерли. Существа на мгновение замерли, их линзы потухли, а затем они рухнули, словно марионетки, у которых обрезали нити.

Тишина вернулась, прерываемая только тяжёлым дыханием группы. Эмма, держась за бок, поднялась, её лицо было бледным. Маркус прислонился к дереву, проверяя повреждённый протез. Кейн обошёл поляну, проверяя, не осталось ли угроз.

— Это всё? — спросил Алекс, вытирая кровь с мачете.

Лин посмотрела на планшет, её лицо было напряжённым. — Сигнал пропал. Узел мёртв. Но — она подняла глаза, — я видела, как он отправил короткий импульс перед отключением. Куда-то за пределы острова.

— То есть? — Эмма посмотрела на неё с тревогой.

— То есть, — Лин сглотнула, — что-то могло его получить. Где-то там.

Алекс посмотрел на джунгли, затем на группу. — Тогда мы не закончили. Собираемся и идём дальше. Если эта тварь ещё жива, мы найдём её. И на этот раз прикончим.

Вдалеке, за деревьями, снова мигнул синий огонёк. Слабый, но настойчивый. И где-то в мире, в тёмной комнате, загорелся экран с единственной строкой: «Сигнал принят».

Дом являл собой старую громоздкую развалюху 20-го века, но зато с облицовкой ещё из настоящего дерева. Обычно это значило, что здесь проживали состоятельные люди, из тех, кто отрицал все продукты Expects до последнего. Не то чтобы это было плохо, но такой заплесневевший конформизм в наши дни уже не встретишь.

Я вошел внутрь привычно подняв над головой полицейскую ленту. Тело ждало меня наверху. Второй этаж. Половицы капризно скрипели, внутри пахло смесью второсортного кофе и окисленного металла. Вызов был утренний и конечно каждый первый входивший приносил с собой этот ужасный «Трипл-блэк» — в такую рань продавали только они.

В просторной комнате, где практически можно играть в футбол, всё было организовано достаточно странно — рабочий стол, компьютер, кресло и диванчик для отдыха ютились впритык у дальней стены. Остальная часть комнаты была почти пустой, только возле окна стоял потрепанный журнальный столик с пепельницой и всего одним окурком. На рабочем столе, кроме компьютера, были горы дискет и аналоговых кассет. Странно, вернусь к этому позже.

Огромное кожаное кресло удерживало тело мужчины приблизительно шестидесяти лет. Фриз уже произведён, можно приступать. Я достал свой старенький, но надёжный «Mintis», развернул трубки и шнуры, щёлкнул тумблером питания, проверил заряд. Всё в штатном режиме. Один конец в физразъем, другой в аппарат. Активирую гамма-канал, присаживаюсь рядом прямо на пол, глубокий вдох и погружаюсь.

Первое, что меня встретило, это скребущее где-то на границе сознания чувство тревоги. Видимо «пациент» уже предчувствовал опасность. Он быстро ходил по комнате, метался из угла в угол и мял в руках пачку сигарет. Что-то бурча под нос перебирал и отбрасывал старые кассеты, потом беспокойно смотрел в окно и снова начинал нахаживать круги по паркету. После чего подойдя к столу начеркал на бумажке: «Обратный деус». В очередной раз откинул несколько кассет и вдруг резко, со злостью, бросил попавшуюся под руку кружку в окно. Стоп. Когда я входил все окна были целы. Обычно визуальная память меня не подводит. Нужно проверить. Я нащупал тумблер, переключил в положение «ожидания» и отключился от ретроинверсии.

Комната выглядела как всегда катастрофически пустой. Так, нужно ещё раз перебрать все кассеты, неужели среди них нет той самой? Я принялся разгребать стопки, кассеты сыпались на плоскость стола, но ни одна из них не показала мне ярлык с нужным названием. В чёртовой пачке осталась одна сигарета. Закурю. К зданию напротив подъехал черный фургон. «Они уже здесь!» – пронеслось в голове. От злости я схватил кружку и бросил её в окно.

Что?! Погодите, я всё ещё внутри? Кто я?!

©Гектор Шульц

Часть первая.
Часть вторая.
Часть третья.
Часть четвертая.
Часть пятая.
Часть шестая.
Часть седьмая.
Часть восьмая.
Часть девятая.

- Ну, может тогда вечерком прогуляемся? Тут, по двору? – предложил я. Ленка закусила губу и мотнула головой.
- Я с включенным светом уснуть не могу, - хрипло ответила она. – А на улицу выйти после заката и вовсе страшно. Потому и гуляю днем. Пока солнце светит и людей на улице нет.
- Ну, можем по телефону потрещать, если хочешь.
- Не надо, Макс. Я знаю, что ты пытаешься сделать вид, что ничего не было, - Ленка подернула плечами. – Но это было. И ты прекрасно это понимаешь.
- Чо я могу сделать?
- Ничего. Жить, как жил. Рано или поздно тебе скажут то, что я тебе уже сказала. Нет больше той Лены Трофименко. Умерла она, Макс. Там, в грязном подвале… - Ленка сглотнула слезы и нехотя улыбнулась подошедшей матери. – Ой, «Колокольчик». Холодный какой.
- Все хорошо? – настороженно спросила тетя Марина. Ленка кивнула и поднялась с лавочки.
- Пойдем еще погуляем, мам, - тихо ответила она. – Пока, Макс.
- Пока, - протянул я. На душе было откровенно погано. Вновь заныли сбитые костяшки и сердце кольнуло от тщательно спрятанной боли. Тогда я не понимал или не хотел принять тот факт, что так, как раньше, уже не будет. Ленка поняла это первой и попыталась донести это до меня, как умела. Она всегда была умной. Куда умнее всех девчонок, что я знал.
Первыми от нее отвернулись близкие подруги. Потом дворовые пацаны. Но Ленка не держала на них зла. Она называла себя «чумной». Чумной она была в их глазах. Девчонкой, которую пустили по кругу три наркомана. Над которой измывались, как над последней сиповкой.

- То, что ублюдков наказали, хвалю, - кивнул Афанасий, когда я вечером зашел к нему в гости, чтобы сыграть привычные три партии в шахматы. – Опустившиеся до подобного недостойны называться людьми.
- Мало им вломили, - мрачно ответил я, двигая ладью вперед и ставя шах королю Афанасия.
- Вы немного увлеклись и мрази этим воспользовались.
- О чем вы? – нахмурился я.
- Заявление на вас написали. Мол, так и так, избили и причинили тяжкий вред здоровью трем гражданам… Кто из вас Гвоздю в задницу арматуру засунул? – с улыбкой спросил Афанасий.
- Малой ебу дал немного.
- Понимаю. Когда эмоции берут верх, сложно сохранять ум холодным. По делу поступить нужно было иначе, Максим. Я думал, вы умнее будете, а вы, как быки… ворвались, избили, следы оставили.
- Эмоции, хули там, - пожал я плечами.
- Не передергивайте, - с укоризной мотнул головой Афанасий. – По уму поступать надо было. Не самим руки об мразей этих марать, а людей подходящих найти. Разве это проблема? Нет. Зато избавило бы вас от головняка. Хорошо, что Михайлов мне позвонил.
- Участковый? – удивился я.
- Конечно. Гражданин Сметанин очень красочное заявление составил, как карандаш держать смог. Обо всем рассказал. Требовал привлечь к ответственности гражданина Потапова, гражданина Зубарева, гражданина Тарасова и гражданина Лихолетова. Повезло, что Михайлов перед тем, как делу ход дать, мне позвонил. Пришлось гражданину Сметанину в больницу визит нанести и доходчиво объяснить, что заявление – это лишнее.
- Я не знал, - честно признался я.
- Угу. И думали, что мрази так просто вашу разборку забудут? Они, Максим, похуже животных будут. Таким нигде уважения нет. А у них нет ни чести, ни совести. Ишь, удумали чего? Заявление писать после того, как сами же и вписали себя в блудняк. Да в какой еще блудняк.
- Ну, Ленке от этого ни горячо, ни холодно.
- Лену без сомнений жаль. Бедная девочка оказалась не в том месте не в то время, - согласно кивнул Афанасий.
- Я видел ее сегодня. Говорил с ней, - скупо обронил я, раздумывая над ходом. Густые брови Афанасия удивленно сошлись на переносице. – От нее все отвернулись. Даже Машка…
- Максим, вы мне глубоко симпатичны, но мыслите поверхностно, - перебил меня сосед. – Разве ж ее заставлял кто с Пельменем и его дружками идти?
- Ее обманули!
- Без сомнений, обманули. И обманули цинично. Но она сама позволила этому случиться, - я удивленно посмотрел на Афанасия, гадая, шутит он или говорит серьезно.
- А если б это Машка была? – с вызовом спросил я. – Что тогда? Вы бы ублюдков похоронили, не?
- Маша в подобную ситуацию бы никогда не попала. Воспитана не так, - поправил меня Афанасий. В его голосе прорезалась сталь. Я еле удержался, чтобы не высказать соседу все, что думаю. В частности, о том, как его дражайшая падчерица оформила мне минет на выпускном, как последняя вафлерша.
- Все равно неправильно это, - упрямо мотнул я головой, вызвав у Афанасия улыбку.
- Ох уж эта молодая наивность. Прощаем ей мы все ошибки. В рамках разумного, конечно же, - ответил он. – Никто не запрещает вам общаться с Леной. Это сугубо ваш выбор и ваше право. Однако рано или поздно приличные люди зададутся вопросами, и вопросами правильными, что такая особа делает в вашей компании и почему к ней относятся, как к равной. Пасть на дно легко, Максим, а вот выбраться с этого дна попросту невозможно. Поразмыслите хорошенько над моими словами и найдите в них ту истину, которую я хотел вложить.

И если поначалу я сомневался, то последние слова Афанасия подтвердили, что мне выдвигался ультиматум. Приличные люди действительно не поймут, что в моей компашке делает та, кого когда-то пустили по кругу. Их законы просты и понятны каждому, кто по ним живет, и Афанасий попросту предупреждал меня, к чему приведет сделанный мной выбор. Пойти против этих законов или же окончательно смириться с тем, что прежняя Лена Трофименко и правда умерла в том грязном подвале, а по району теперь ходит ее призрачная тень.

Глава седьмая. Приближенный.

Сложно было поначалу со всем этим смириться. О Ленке напоминало многое. Порой я видел, как она выходила из подъезда вместе с матерью и неспешно прогуливалась по двору, не обращая внимания на слишком уж пристальные взгляды соседей. Или же ненавистная рожа Пельменя могла мелькнуть где-то в толпе на рынке. Пельмень, после того как получил пизды вместе со своими дружками, на улице практически не показывался, но и заточить себя на веки в четырех стенах он тоже не мог. На него тоже смотрели косо, но что-то мне подсказывало, что его это волновало не так сильно, как Ленку. Злость во мне все еще бурлила. Сложно было смириться со всей этой ситуацией. Порой я выплескивал злобу на пацанов, а однажды выплеснул на сиповку.

Зуб тогда получил хату в наследство от бабки в нашем дворе. Старушка преставилась, а мамка Зуба с очередным ебарем знатно охуела, когда в завещании не оказалось ее имени. Зато было имя внука, который был рад тому, что больше не придется терпеть гнусный характер матери и видеть по девять рыл ее ебарей семь дней в неделю.
Новую хату Зуба, расположенную на первом этаже, мы вычистили за пару дней, а нанятые гастролеры привели ее в божеский вид, избавив от советских обоев и убогого совкового туалета, выкрашенного в блевотный зеленый цвет. Так Зуб обзавелся собственным жильем, а мы с пацанами хатой, где можно было спокойно зависать. Все ж не дело приличным людям в промке ошиваться, где всякий сброд обитал. В один из таких вечеров, когда мы бухали с пацанами на хате, к нам забежали две сиповки. Ермолка и Моль.
Моль прибилась к нашей компашке недавно и погоняло получила за слишком уж белый цвет своей кожи, бледно-белые волосы и пшеничные тонкие брови. Но пацанам на ее внешность было похуй, потому что у Моли случилось бешенство пизды, отчего она постоянно хотела ебаться и была не против перепихнуться с любым желающим, чем все без стеснения пользовались.

В тот вечер я изрядно нагрузился водки и, высунувшись в окно, курил, стряхивая пепел в палисадник. Мимо окон прошла Ленка с матерью, которые, увидев меня, синхронно покраснели и ускорили шаг. Не знаю почему, но меня это разозлило. Разозлило настолько, что я совсем берега попутал. Выбросив сигарету, я захлопнул окно и, развернувшись, увидел сидящую за столом Моль, которая поглощала кислую капусту из трехлитровой банки. Остальное было, как в тумане.
Я подскочил к сиповке и схватил ее за руку, после чего перегнул раком через стол. Затем резко стянул с нее джинсовую юбку и розовые трусы с пошлой надписью «Babe» на всю жопу.
- Ай, Потап! – скрипуче вскрикнула она, когда я пристроился сзади. – Больно!
- Заткнись! – прошипел я, наращивая темп. Моль была сухая, как труба с песком, но этому я даже был рад. Очень скоро Моль затихла и начала постанывать, тоже получая удовольствие. Кончить удалось быстро. Мне было плевать и на отсутствие презерватива, и на то, что я кончил в Моль, а не на ее бледную жопу. Хотелось просто выплеснуть злобу хоть куда-нибудь. Если уж не дать пизды, так слить в пизду. Однохуйственно.
- Хуя, Потап тут развлекается, - пьяно заржал Малой, заходя на кухню. Он шлепнул ладонью растекшуюся на столе Моль по заднице и колко усмехнулся. – Чо, брат, заебись? А то все брезговал, рожи кривил. Говорил тебе, бабы зачетные. Ебутся так, что ажно шишка горит.
- Не то слово, - мрачно ответил я, падая на стул и закуривая сигарету. Рядом все еще извивалась Моль, каким-то образом тоже умудрившаяся кончить, а Малой слишком уж заинтересованно посматривал на ее жопу. От этого стало тошно. Злость прошла так же быстро, как и появилась. Теперь ее место заняло отвращение.

Но по молодости забывается вся хуйня. Ее место занимает новая, куда более страшная или отвратительная. С большими деньгами и уважением приходит и наглость. Ты знаешь себе цену, и если ее кто-то пытается сбить, отвечаешь по всей строгости. А пацаны, с которыми ты трешься, становится твоей настоящей семьей. И эту семью не принято давать в обиду. Так однажды получилось и со Жмыхом.
Он заявился к Зубу донельзя мрачным и даже злым, а левую сторону лица украшал солидный синяк, словно его не кулаком ебнули, а ногой. Жмых проигнорировал наши удивленные взгляды и, упав на диван, взял со столика бутылку пива.
- И чо это? – поинтересовался я.
- Чо? – включил дурачка Жмых.
- Ты тупореза-то не изображай, - фыркнул Малой, чиркая зажигалкой. – Кто тебе в ебыч прописал, брат?
- Да, не важно, - отмахнулся тот, но мы так просто слезать с него не собирались.
- По делу или беспределу? – спросил я. Жмых замялся и неожиданно покраснел.
- Да, за мамку заступился.
- Понятно, батя опять, - вздохнул Зуб, протягивая Жмыху бутылку пива, которую зацепил из холодильника. – Чо он ебнутый у тебя такой, а?
- Хуй его знает, - почесал щеку Жмых. - Он, как откинулся, вообще дурной стал. Бесы его часто берут по всякой хуйне.
- Не бесы, блядь, а вседозволенность, - буркнул я, вставая с кресла. – Так, погнали, прогуляемся.
- Куда?
- К бате твоему. Заебал он тебя хуярить.
- Не надо, Потап. Сам я…
- Сам ты бабу ебать будешь, а тут мы впишемся. Посмотрим, дохуя ли он дерзкий, когда кто-то по силам против него стоит. Где он ща?
- В гараж ушел, - буркнул Жмых. – Опять нажрется и вечером концерт устроит.
- Ну, мы ему инструмент поправим. Чтоб ноты фальшивыми не были, - кивнул Малой, переглянувшись со мной. – Чо, погнали?
- Погнали, - подтвердил я, хлопнув Жмыха по колену. – Покажешь, где его гараж. А там мы сами уже.
Жмых только вздохнул, понимая, что отговорить нас не удастся. Но на миг в его вечно холодных и злых глазах мелькнуло что-то похожее на благодарность.

По пути в гаражный кооператив пацаны запаслись кольями, которых всегда валялось в изобилии возле промки, и ржавыми трубами. Никто не знал, в чьей компании бухает батя Жмыха, поэтому предосторожность не помешает. Окурок быстро учит, что полагаться только на кулаки нельзя. Должны быть и другие аргументы. Более весомые.
- Какой гараж? – спросил я, когда мы прошли через ржавые ворота с покосившейся будкой охраны, вечно запертой на замок.
- Семнадцатый, - ответил Жмых. – Вторая секция.
- Тут подожди. Мы быстренько…
- Не, я с вами, - перебил меня он.
- Лады, - улыбнулся я. – Тогда пошли.

Ну а возле семнадцатого гаража вовсю гудела группка мужиков в грязных шмотках. Мутно звенели стаканы, слышался довольный смех, на импровизированном столике из старой покрышки лежала закусь. Правда смех стих, когда мужики увидели нашу компашку, направляющуюся к ним.
- Эй, Вано. Не твой пацан там вышагивает? – громко спросил рябой, начавший лысеть грузин. К нам повернулся другой мужик. Тучный, с шерстью на плечах и с залитыми кровью поросячьими глазками.
- Ты хули тут забыл, а? – грозно спросил он. Жмых вздрогнул, побледнел и сжал зубы.
- А ты чо борзый такой? – спросил я, выходя вперед. Мужик запнулся и исподлобья посмотрел на меня. Должно быть водки было выпито не так уж и много, потому что в глазах его сверкнуло понимание. – Знаешь, кто я?
- Знаю, - процедил он, вставая с пенька, на котором сидел.
- Это хорошо, что знаешь, - кивнул я. – Значит, сделаем так, чтобы ты запомнил…

Не договорив, я подскочил к мужику и коротко врезал тому по «солнышку». Удар получился на славу. Из горла мужика донеслось бульканье и он, скривившись, выблевал то, что сожрал и выпил. Жмых брезгливо на него посмотрел и сжал кулаки, когда со своих мест повскакивали другие мужики.
- Охуели, блядь, малые? Вы что творите, а? – рявкнул грузин и тут же заскулил, когда Зуб уебал того трубой по ноге. – Ай, сука!
- Заткнись, нахуй. Тебе слова не давали, - осклабился Зуб, тыча концом трубы в живот грузина.
- Ничо не попутали, пацаны? Вы хули делаете? – подал голос батя Жмыха.
- Справедливость восстанавливаем, - ответил я и, улыбнувшись, врезал ногой мужику по роже. –Чо, мычишь, блядина?
- Чо делается, мужики? Борзеют, малолетки!
- Ща им жопы-то нарумяним…

Драка получилась короткой. Что могли сделать бухие ханыги против четырех озлобленных пацанов, которые без устали лупцевали их кольями и трубами. Били по ногам, по спинам, по рукам. Не обращая внимания на жалобные крики, просьбы остановиться. Били показательно. Учили, так сказать, на будущее. Ну а когда все закончилось, я подошел к бате Жмыха и опустился рядом с ним на корточки. Затем похлопал по жирной щеке и ехидно улыбнулся.
- Короче, слушай, боров. Еще раз пацана нашего или мать его тронешь, я тебя лично, сука, похороню с трубой в очке. Захочешь предъявить чо, знаешь, где меня найти. Только помни, что в другой раз щадить тебя никто не будет…

Что мог сделать такой гондон, как батя Жмыха? Пожаловаться, конечно. И пожаловался он Афанасию, надеясь, что уважаемый человек приструнит дерзкого пиздюка. Не учел только одного. За мной была правда, о чем я Афанасию и сказал, когда он потребовал от меня объяснений.

- Дури в вас много, Максим, - строго сказал Афанасий, выслушав мои объяснения. – Понимаю, дело молодое, кровь бурлит, но все-таки. Ладно бы одного избили. Так, нет. Еще троих до кучи оприходовали.
- Они впряглись, мы ответили, - пожал я плечами и потянулся за сигаретами. Афанасий поджал губы и задумчиво кивнул.
- Снова ошибки совершаете, - с укоризной ответил он. – Это дураки учатся на своих ошибках. А вы же умный. А умные должны учиться на ошибках дураков.
- Понимаю, - вздохнул я. – Просто переклинило, когда Жмых с фингалом под глазом опять пришел.
- То, что за своего вступились, это правильно. Уверен, ребята ваши это оценят. Но думать о последствиях наперед надо. Человек этот мог и к Михайлову пойти, и заявление на вас написать. Отбрехивались бы потом, как собаки. Я, не я, и хата не моя. Оно вам надо? То-то же.
- Да мы так… припугнуть хотели.
- Напугать и словами можно. Да так, что напрочь охоту совершать подобное отобьет, - перебил меня Афанасий. В его голосе все еще сквозило недовольство, но я понимал, что оно напускное. Так, пожурит малость и забудет. Какое ему дело до левого мужика и его проблем. – Засиделись вы, смотрю. Энергию девать некуда, вот и вписываетесь в блудняк, как босота последняя.
- Да мы вот только с хатой одной разгреблись, - хмыкнул я. Все ж слова Афанасия задели нужные струны.
- Выше залезать надо, Максим. С вашей-то головой.
- А есть чо на примете? – заинтересованно поинтересовался я.
- Есть. Да только с горячей головой там делать нечего.
- Встану на путь исправления.
- Все вам шутки, - рассмеялся Афанасий. – Ладно, я тоже хорош. Разворчался. Сам же ребятенком был, куролесил знатно… В общем, к делу. Предприятие у меня тут одно с Вениамином нарисовалось. Решили мы сеть клубов открыть. Карточных. Подмазали кого надо, разрешение получили, помещения. Но вам это неинтересно, а вот для энергии вашей буйной тут раздолье будет. Посетители в клубах этих самые разные. Зависит от статуса самого клуба, если понимаете, о чем я.
- Понимаю. В приличное место всякому отрепью дороги нет, - кивнул я. Афанасий тонко улыбнулся.
- Верно. Пара наших клубов работает с весьма солидной публикой. Те, у кого денег куры не клюют, обычно фарту в картах не имеют, а нам оно и надо. В общем, образовался тут небольшой список должников. Суммы не сказать, что приличные, но карману лишними явно не будут. Только вот деньги нас не особо интересуют.
- И в чем интерес?
- Не тяните поводья, Максим. Всему свое время, - усмехнулся Афанасий. – Если коротко, то те, кто нам должны, владеют весьма ценными объектами. Квартиры, дома, бизнес. Вот они-то нам и нужны. А еще нужны сметливые ребятки, которые смогут убедить, без кулаков, смею заметить, пойти нам навстречу в этом вопросе.
- Иными словами, надо стрясти долг в том виде, который вам нужен? – уточнил я.
- Именно. Давить на них придется аккуратно, чтобы не соскочили и не побежали, куда не надо. Игроки – народ плутоватый. Хитрить и юлить они умеют, потому и нужен кто-то, кто их на место поставит. Объяснит и расскажет о единственно верном решении.
- Чо по оплате?
- Не обидим. С каждого долга ваши тридцать процентов, - ответил Афанасий, беря карандаш и листок бумаги. Закончив, он подвинул бумагу мне. – Это первый долг. Можете подсчитать, сколько с этой суммы будет ваша доля.
- Нехило! – присвистнул я. Деньги выходили хорошие. Даже очень. Отжимать квартиры сразу же показалось делом настолько мизерным, что аж голова закружилась.
- Однако, есть и сложности. Как я уже говорил, возврат денег нас не особо интересует. Обращаться к нему надо лишь в крайних случаях, когда должника убедить расстаться с кровно нажитым не получится. Но это может стать вашим козырем, когда начнете додавливать. С деньгами расставаться сложнее, чем, к примеру, с недвижимостью.
- И что вам от этого… Лукина надо? – спросил я, убирая листок с фамилией должника, его адресом, телефоном и суммой долга в карман.
- Сущую мелочь, - благодушно улыбнулся Афанасий. – Есть у него на центральном рынке две точки. Шмотки турецкие там продаются. Вот они-то нас и интересуют. Вместе с каналами поставки, документами и всеми контактами, само собой.
- Ага. Понял, - кивнул я. – Так, ну, тут время надо, чтобы человечка этого прощупать. Найти его больные точки, хуе-мое и все такое.
- Правильно мыслите, Максим. Хорошо себя покажете в этом деле, будут вам и другие поручения. Более привлекательные в плане финансов. А чтобы попроще было, Блоху с собой зацепите. Он юноша умный, быстро втянется. Да и работали вы уже вместе… - Афанасий не договорил, когда на кухню зашла Машка, одетая в облегающее голубое платье и при полном параде. – Так, так… А куда это вы юная леди собрались? Да еще в таком виде.
- А, мы с Максом в ресторан идем, - широко улыбнулась Машка. Афанасий удивленно на меня посмотрел и рассмеялся, увидев, как я покраснел.
- Вот оно что, - хмыкнул он. – Хорошо, молодежь, хорошо. Стоит ли мне волноваться?
- Ни в коем разе, - заверил его я, внимательно следя за реакцией соседа. И на первый взгляд казалось, что ничего страшного не произошло. Но я один хуй волновался, как сопливый пацан, держащий ответ перед строгим родителем. – Покушаем, потанцуем и верну вашу дочь аккурат к полуночи.
- Очень на это надеюсь, - в голосе Афанасия зазвучала сталь. – Если уж дали слово, так держите. Но вам я эту юную особу согласен доверить без проблем.
- Не усложняй, пап. Ты ж Макса знаешь.
- Знаю, знаю, - притворно вздохнул он, внимательно на меня смотря. – Ладно, оставь нас на минутку. Отпущу скоро твоего кавалера. Договорить нам надо.

Я сознательно до последнего оттягивал момент с Машкой, опасаясь реакции Афанасия. Все ж за свою падчерицу он порвал бы любого. А сама Машка давно уже делала мне слишком уж очевидные намеки, да и я подустал от компании сиповок, вечно трущихся у Зуба на хате. Хотелось простых, человеческих отношений, к тому же Машка была не самым плохим вариантом на районе. Можно даже сказать, что вполне себе козырным. Пару раз мы уже обжимались в подъезде после дискотек, когда Машка настойчиво лезла ко мне в трусы и мне стоило усилий, чтобы переключить ее внимание на другое. Однако я прекрасно понимал, что так дальше продолжаться не может и предложил ей испросить разрешение Афанасия. Только вот это вылетело у меня из головы во время разговора о новом поручении. К счастью, Афанасий был умным человеком и все понял. Понял, что дочь давно уже взрослая и долго опекать он ее не сможет. Будь на моем месте условный Зуб или Малой, Афанасий не преминул бы обрубить эти отношения еще в зачатке. Но ко мне отношение было другим, что он и подтвердил, когда Машка убежала в свою комнату.

- Извините, что не сказал вам, - виновато обронил я, вертя в пальцах зажигалку.
- Следовало бы, - коротко ответил Афанасий. На его губах витала загадочная улыбка, но вот поди разбери, что она значит. – Ладно, ругать я вас не буду. Не маленький так-то. Отдаете себе отчет, что и почему. Вы знаете, что Маша для меня, как родная дочь. Девочка выросла, трудно это отрицать, понимаю. Но и просто так пустить это на самотек не могу. Поэтому я надеюсь, что вы будете благоразумны, Максим. И не доставите ей никаких неприятностей.
- Само собой, - вздохнул я.
- Уверен, вы понимаете, о каких неприятностях идет речь. Я – человек старой школы и к приличным женщинам всегда относился, как джентльмен. Жду того же и от вас. Я не потерплю ни отказа, ни обсуждений. Если я доверяю вам свою дочь, я хочу быть уверен, что ее честь, духовная само собой, не пострадает.
- Это я могу обещать, - кивнул я. Меня снова бросило в жар, что без сомнений повеселило Афанасия.
- Ладно, хватит мне изображать строгого отца. Мы друг друга поняли.
- Поняли.
- В таком случае, хорошего вам вечера. Жду к полуночи, как вы и обещали.

Естественно, мы с Машкой чуть не опоздали. А виной всему слишком уж жаркий секс после ресторана в моей машине. Как только я припарковал машину рядом с кустами сирени, Машка, ничуть не смущаясь, запрыгнула на меня. Еле гондон успел надеть. Поэтому домой она влетела взъерошенная и довольная, не обращая внимания на улыбающихся родителей.
- Как погуляли? – спросила Машкина мамка, теть Ирина.
- Хорошо. Там в центре ресторан открылся новый. «Мечтатель» называется. Сегодня там кавер-группа выступала. Наплясалась ваша дочь всласть. Чую завтра ноги у меня отвалятся, - ответил я. Теть Ирина рассмеялась в ответ и взяла Афанасия под руку. – Ладно, доброй ночи.
- Вас ждать завтра на шахматы? – с ехидцей спросил Афанасий.
- Конечно. Вечерком забегу, - кивнул я и, смущенно улыбнувшись, откланялся.

В машине все еще пахло сексом, отчего зудело в паху и хотелось продолжения, но я вспомнил о поручении Афанасия и, закрыв машину, отправился к Зубу. На кухне горел свет, а значит он еще не спал. Либо ебал какую-нибудь сиповку. Но когда меня это останавливало. Войдя в подъезд, я поднялся по ступеням и бухнул кулаком в металлическую дверь, которую Зуб поставил вместо старой, обитой дерматином и поеденной жуками.
- Хули тебе не спится? – мрачно спросил Зуб, открыв дверь. От него пахло перегаром, сигаретами и злобой. Зевнув, он посторонился, пропуская меня в коридор.
- Маза есть, - ответил я. – Потрещать забежал, пока из памяти не выветрилось.
- Лады, - буркнул он. – Водку будешь?
- Не. Пиво есть?
- Есть. Иди на кухню.

На кухне я увидел Моль, завернутую то ли в занавеску, то ли в наволочку, настолько пожелтевшую от времени и бесконечных стирок, что невольно вставал вопрос, а не из бабкиной ли заначки Зуб вытащил это тряпье. Она, увидев меня, робко улыбнулась, подхватила тлеющую в пепельнице сигарету и слиняла в гостиную.
В квартире слишком уж сильно воняло еблей и почему-то говном. Шматок говна обнаружился и на полу. Не иначе Зуб перед моим приходом драл Моль в жопу, да так неистово, что выебал из нее не только бесов, но и говно. Впрочем, меня это не смутило. Я достал из холодильника пиво и оперся на подоконник, пока Зуб, кряхтя, пристраивался на стуле.
- Ты чо такой смурной? – спросил я с улыбкой, однако Зуб улыбку не поддержал. Кисло скривился и плеснул в стакан водки из бутылки.
- Да, неважно.
- Ага. Моль за залупу укусила? – усмехнулся я.
- Ага, - передразнил меня он. – Ладно, чо за маза? Скажу сразу, я вписываюсь. Деньги нужны.
- Ну, их еще заработать надо…

Я коротко пересказал Зубу наш с Афанасием разговор. Он, к счастью, не перебивал. Только внимательно слушал и кивал головой. Пару раз в его глазах мелькали заинтересованные искорки, а забытая бутылка водки говорила о том, что в голове вовсю вертятся мысли насчет предстоящих дел.
- Кто с нами? – спросил Зуб, когда я закончил и шумно глотнул пива, смачивая сухое горло.
- Я, ты, Блоха. Может еще пару пацанов он приведет.
- А чо Малого со Жмыхом не берем?
- Статью не вышли. Там люди тертые, не ханыги, которые на сказку поведутся и хату тебе самолично отдадут. Потому и нам пацаны серьезные нужны. Когда в область ездили, с нами двое были. Репа и Гусь. Может их подпишем. Ебала у них такие, что сам Сатана пересрется, если они к нему на порог Ада заявятся.
- Понял, - кивнул Зуб. – Обосраться нельзя.
- Нельзя, - подтвердил я. – Деньги приличные получаем, так что отработать на совесть надо. Я завтра на рынок прогуляться поеду. А в понедельник в гости к нашему человечку наведаемся, как с Блохой перетру.
- Ладно, - снова кивнул Зуб. Я заинтересованно склонил голову и внимательно на него посмотрел.
- Чо с тобой, Сань? Лица нет, белее кефира и жопы сиповки.
- Да Ленка отчудила опять, - вздохнул он, заставив меня напрячься.
- В смысле?
- В прямом. Психкарета к ней сегодня приезжала. Вскрыться она пыталась, вены себе разрисовала ножом. Хорошо хоть мамка ее кошелек забыла и домой вернулась.
- Ну, пиздец.
- Ага. В общем, увезли ее. В областную.
- В Кишку?
- Ага. Хуй знает, чо ее так накрыло, - пожал плечами Зуб. – Ладно. Еще чо надо перетереть? Тогда я спать пойду. Башка дурная уже.
- Иди. В понедельник за тобой зайду тогда, - кивнул я, выбрасывая пустую бутылку из-под пива в мусорку под раковиной.

В какой-то момент перед глазами снова появилось лицо Лены Трофименко. Бледное, измученное, с черными мешками под глазами. В глазах страх, боль и обреченность. Как тогда, когда ее выносили из подъезда на носилках. Я догадывался о причинах, заставивших Ленку вскрыть себе вены. Гадал, стоит ли зайти и к ним. И, мотнув головой, засунул эти мысли куда подальше.

В понедельник мы с Зубом и Блохой сели в машину и поехали на центральный рынок, чтобы лично познакомиться с Лукиным Романом Игнатьевичем. Хозяином трех торговых точек и предметом нашего интереса.

Рынок — это далеко не торговля. Это как гнойник на теле города: пульсирует, воняет и живёт своей жизнью. Утром — пар от тел, шум из палаток, крики баб с сигаретами в уголках губ: «Подходи, дешевле не найдёшь!», «Турция, мальчик, Турция!». Но всё здесь — пиздеж. Турция — это далеко не Турция. Чаще всего Китай или еще чего похуже, «фирма» — это склад на бывшей промке, «по скидке» — это втридорога, чтобы отбить деньги на поездку за товаром.
Асфальта нет. Только грязь, щебень и поскрипывающие паллеты, по которым люди идут, как по доскам на болоте. Иногда кто-то оступается и долго еще кроет отборным матом администрацию рынка, которой похуй на комфорт покупателей. Лужи тут не высыхают — в них течёт сама душа этого рынка, жирная и кислая, как борщ с протухшей капустой.
Торговые ряды, это палатки из брезента, склеенные скотчем, натянутые на железные дуги, будто тенты в полевом морге. Внутри — одежда: свитера с оленями, майки «Armani Jens» и «Abidas», джинсы «Lives», которые рвутся при первом чихе. Куча паленных кроссовок, бери, не выебывайся. Шмотки меряешь между ящиками, за занавеской, натянутой на верёвке, на затертой до сальных пятен картонке. И в жару, и в лютый мороз. Штаны давят, носки воняют, рядом мужик в трусах спорит с продавщицей:
- Они ж сели!
- Это не они сели, это жопа твоя раздалась, кабан.
Пахнет кожзамом, потом, бензином и чебуреками из палатки на углу. Повезет, обосрешься. Не повезет, сдохнешь. Масло для жарки не менялось с прошлой жизни, тесто липнет к небу, мясо скрипит на зубах — то ли песок, то ли резина, то ли кость. Но люди едят, потому что дешевле и лучше все равно нет. Рынок — это город в городе. Только здесь всё честнее: если тебе врут, то прямо в лицо. Если шлют нахуй, то прямо, без намеков. Тут обитали разные люди. Приличные и не очень. Такие, как Лукин.

Лукиным оказался невзрачный коротышка, одетый в спортивный костюм и хорошие кроссовки, вот только выглядевший в этом прикиде, как клоун. Он настороженно на нас посмотрел, когда мы подошли к его палатке и достал из кармана синий, батистовый платок, которым тут же утер вспотевшую лысину. Несмотря на раннее утро, солнце уже шпарило вовсю, и температура воздуха подбиралась к сорока градусам в тени.

Купить мои книги можно на Литрес.
И в сообществе ВК.

Артур поднял бровь.

— Интересно. Кража без следов — почти что триллер. Может, кот просто спрятался?

— Это исключено. Я проверила каждый угол, даже холодильник, — категорично заявила дама и вздохнула. — Кто-то украл моего Бони, мистер Брейс, и я хочу знать, кто именно.

Артур усмехнулся. Для такого случая вполне подошла бы фраза о миллионе долларов, но по взгляду клиентки было ясно — она готова платить любые деньги. Даже слишком любые.

— Ваше имя?

— Регина фон Кляйн, — драматично выдохнула женщина.

«Ну конечно. Не Иванова же», — мысленно усмехнулся детектив и взялся за блокнот.

— Завтра я осмотрю место преступления. А пока попробуйте вспомнить, кто мог хотеть зла вашему коту. Конкуренты по выставкам, сердитые соседи, недоброжелатели среди фанатов породы.

— Недоброжелателей масса! — с энтузиазмом подтвердила Регина, доставая из сумки толстый блокнот. — У меня есть список. Я регулярно обновляю его.

Артур с уважением посмотрел на блокнот, толстый как роман Толстого. Он ещё не знал, во что вляпался, но чуял: кот оказался той ниточкой, за которую лучше не тянуть, чтобы не развязать весь клубок.

Квартира Регины фон Кляйн напоминала музей. Если бы музеи были посвящены исключительно котам. Портреты, статуэтки, вышитые подушки и огромная клетка, в которой грустно сидела попугайша.

— Попугай, наверное, видел похищение, — пошутил Артур, подходя ближе.

Регина закатила глаза.

— Элеонора страдает деменцией и уже год повторяет только «Дайте краба». Свидетель из неё так себе.

— Логично, — кивнул детектив. — Итак, квартира закрыта. Сигнализация?

— Только в подъезде. Но никто посторонний к нам не заходил. Это подтвердил охранник.

Артур посмотрел вниз, на тридцать два этажа свободного падения.

— Значит, вор прилетел на дроне, влез через дымоход или материализовался прямо в гостиной.

— Смешно, — обиженно буркнула Регина.

— Уже не смешно, — Артур наклонился и поднял с ковра тонкий белый волосок. — Кто-нибудь кроме Бони бывал здесь в последнее время?

— Нет, я держу квартиру в стерильной чистоте. Уборщица приходит раз в неделю, но у неё жуткая аллергия на кошек, и она в защитном костюме. Я проверяла.

Артур осмотрел волосок повнимательнее. Белый, короткий, явно животного происхождения. Но не кошачий — слишком грубый и жесткий. Он задумчиво сунул улику в карман.

— Будущее этого дела светлеет на глазах. Ладно, пока пойду пообщаюсь с вашим охранником.

Охранник оказался молчаливым громилой с интеллектом чайника и харизмой бетонной плиты.

— Никого постороннего. Никого подозрительного, — односложно отвечал тот на вопросы Артура, продолжая утыкаться взглядом в журнал о бодибилдинге.

— А кто-нибудь не подозрительный заходил?

— Только техник из кабельной сети. Белый такой, пухлый. Проходил вчера.

— Белый и пухлый техник, — задумчиво повторил Артур. В голове мгновенно сложилась картинка, где кабельщик оставляет следы шерсти. Совпадение? Возможно. Но таких совпадений в его практике бывало немного.

— Записано в журнале?

Охранник медленно, как ленивец, повернул журнал к Артуру. И правда, запись от вчерашнего дня: «Техник кабельной сети Василий Кроликов».

— Кроликов, значит. Уже теплее, — хмыкнул Артур, чувствуя, как жизнь вновь готовит ему прыжок с трамплина без страховки. — Адрес фирмы есть?

Охранник нехотя кивнул и ткнул пальцем в бумажку на доске объявлений. Артур переписал координаты и вышел из подъезда, чувствуя приближение чего-то интересного.

Пока детектив заводил машину, он ещё не догадывался, что простая пропажа кота очень скоро превратится в эпичную охоту. И охота эта начнётся прямо сейчас — с белого фургона, резко сорвавшегося с места и чуть не сбившего Артура на переходе.

С окна автомобиля на детектива взглянули глаза того самого шотландского вислоухого кота, а за рулём сидел знакомый по описанию белый и пухлый «техник».

Артур усмехнулся, сел за руль и рванул следом, на ходу приговаривая:

— Теперь это точно кино, детка. Только бы обошлось без спецэффектов.

Фургон мчался по улицам, нарушая все мыслимые правила, как герой плохого боевика, пытающийся выжать из сюжета хоть немного смысла. Артур, ловко маневрируя среди машин, в очередной раз поблагодарил судьбу за прежнюю карьеру каскадёра. Трюки в городском трафике удавались ему не хуже сцен на съёмочной площадке, только здесь, к сожалению, дублей не было.

«Кто бы мог подумать, что из-за одного кошачьего хвоста я устрою настоящий "Форсаж" в час пик», — подумал Артур, резко выкручивая руль влево и чудом минуя грузовик с надписью «Свежая рыба».

Из кузова грузовика тут же вывалилось с десяток крупных карпов, которые, драматично разбиваясь о мостовую, привели улицу в полный хаос. Водитель грузовика выбежал из кабины, махая руками и выкрикивая что-то нечленораздельное, но Артуру было не до кулинарных баталий — его добыча могла ускользнуть в любой момент.

Фургон резко свернул в узкий переулок, и Артур едва успел затормозить, чтобы не въехать в стену. Вылетев из машины, он рванул пешком, крикнув вслед уходящей машине:

— Кроликов, стой! Я не ветеринар, но прививки от безумия у меня с собой!

Тот проигнорировал шутку и, выскочив из фургона с переноской в руках, бросился к пожарной лестнице ближайшего здания.

Артур помчался за ним, быстро осознав две вещи: во-первых, Кроликов для своей комплекции бегал удивительно быстро, а во-вторых — в руках детектива всё ещё была коробка с пончиками, купленная ранее, из-за чего его преследование выглядело скорее комично, чем драматично.

— Стой, тебе говорю! — крикнул Артур, бросая коробку в сторону. — Клянусь, если я сорву голос, ты будешь оплачивать мне молоко с мёдом!

Кроликов ловко вскарабкался по лестнице и исчез за углом крыши. Артур с лёгкостью повторил путь, вспомнив свои прежние подвиги на площадке «Падения с высоты — наш профиль». Оказавшись наверху, он увидел технично уходящего беглеца, который уже перепрыгивал на соседнюю крышу, будто готовился к этому всю жизнь.

— Ты что, тренировался специально для похищений котов? — выдохнул Артур, следуя за похитителем. — Спорим, у тебя даже специальная страховка на случай падений!

Кроликов не ответил, а лишь ускорил бег. Погоня превратилась в головокружительный марафон по крышам мегаполиса, который явно не рассчан на то, что двое взрослых мужчин устроят здесь «паркур ради кота». На фоне вечернего заката картина выглядела как рекламный ролик спортивного бренда, снятый режиссёром с явными проблемами восприятия реальности.

Внезапно Кроликов остановился и развернулся, держа переноску на вытянутой руке над пропастью.

— Стой, детектив! Или я сброшу его вниз! — закричал он дрожащим голосом, тяжело дыша.

Артур тоже замер, удивлённый таким поворотом.

— Ты чего делаешь, герой? Вымогательство по-кроликовски?

— Нет, просто не подходи ближе, — нервно ответил Кроликов, ещё сильнее вытянув руку. — Ты не понимаешь, во что влез!

Артур поднял руки вверх, словно сдаваясь полиции.

— Конечно, не понимаю. Пояснишь? Похищение кота — это же уровень злодейства из детского мультика. Не хотел бы выглядеть глупо перед полицией, если они вдруг подтянутся.

Кроликов помрачнел, его голос звучал отчаянно:

— Я не хотел его похищать! Мне приказали. Я просто техник, понимаешь? Меня наняли починить антенну, а потом втянули в эту аферу. Я должен был просто вынести кота и передать заказчику.

— Ты, видимо, не в курсе, что соучастников не награждают грамотами за хорошее поведение? — заметил Артур, шагнув немного ближе. — Кто приказал?

— Они меня убьют, если я скажу! — почти взвизгнул Кроликов, зашатавшись на краю.

— Убьют за кота? Серьёзно? А не слишком ли высоко ты оцениваешь важность усатых-полосатых?

Кроликов покачал головой:

— Ты ничего не понимаешь. Бони — это не просто кот. Это ключ к очень большим деньгам!

— Бони — ключ к деньгам? Что, у него в ошейнике спрятан бриллиант величиной с кулак?

Кроликов хотел что-то ответить, но в этот момент с крыши соседнего здания донёсся громкий хлопок, и что-то металлическое со свистом пролетело мимо них. Артур инстинктивно пригнулся, а Кроликов испуганно вскрикнул и упал, выронив переноску.

Переноска полетела вниз. Артур не раздумывая прыгнул вперёд, протянув руки и чудом поймав её в сантиметре от края крыши.

Кроликов, охая и чертыхаясь, поднялся и, бросив на Артура последний испуганный взгляд, помчался прочь по противоположному краю крыши.

Артур, тяжело дыша, аккуратно поставил переноску и заглянул внутрь. Бони, слегка ошарашенный, смотрел на него глазами, полными аристократического презрения, словно только что пережил худшую поездку в жизни.

Детектив вздохнул, глядя на исчезающего вдалеке Кроликова:

— Ключ к деньгам, значит. Похоже, котик, твоя выставочная карьера — не самое интересное в твоей биографии.

Артур поднялся и хотел было позвонить Регине фон Кляйн, чтобы сообщить радостную новость, но в этот момент почувствовал тяжёлую руку на плече и услышал суровый голос:

— Отлично, мистер Брейс. Но боюсь, нам придётся изъять улику.

Артур медленно обернулся и увидел перед собой двух мужчин в чёрных костюмах и тёмных очках, как будто сбежавших со съёмок очередного блокбастера про агентов спецслужб.

— О, вот и спецэффекты подъехали, — иронично улыбнулся он, мысленно приготовившись к новым приключениям.

Агенты выглядели, как типичные статисты из фильмов про секретные службы — строгие костюмы, квадратные челюсти и выражение лиц, будто им задолжала вся вселенная. Артур ухмыльнулся и поднял руки в мирном жесте:

— Парни, если это кастинг на роль злодеев, то предупреждаю: кот уже занят мной. Могу предложить попугая с деменцией, если интересует роль второго плана.

Один из агентов, самый высокий и серьёзный, слегка приподнял бровь, едва заметно улыбнувшись уголком рта:

— У вас прекрасное чувство юмора, мистер Брейс. Надеюсь, оно пригодится вам и дальше.

— Особенно если учитывать, что вы забираете кота? — парировал Артур.

— Именно так. И, пожалуйста, без сопротивления. Нам не хочется пачкать костюмы, — вежливо сообщил второй агент.

— Ну да, у химчистки-то цены поднялись, — вздохнул детектив, окинув взглядом возможные пути отхода. Единственная лестница вниз была уже перекрыта ещё одним похожим субъектом в чёрном.

«Кажется, придётся импровизировать», — подумал Артур, вспоминая старые добрые времена каскадёрства.

— Может, объясните, в чём дело? Обычно я понимаю, за что мне бьют морду.

— Вы слишком близко подобрались к информации, которая может плохо отразиться на вашем здоровье, — тоном заботливого семейного врача произнёс высокий агент. — Лучше отдать нам кота и забыть об этом деле.

— Забыть? С моим-то любопытством? — Артур театрально вздохнул. — Вы хоть скажите, это связано с выставками кошек или вы торгуете котами на чёрном рынке в качестве альтернативной валюты?

Агенты промолчали, сделав шаг навстречу. Артур понимал: болтать дальше бессмысленно, сейчас начнётся экшн. Он резко схватил переноску с котом и, оттолкнувшись от края крыши, перепрыгнул на соседний козырёк. Крыша слегка прогнулась, но выдержала его вес. Сердце отчаянно стучало.

— Спокойно, Бони, я это делал тысячу раз, — пробормотал Артур, лихорадочно оглядываясь по сторонам. — Правда, тогда у меня был трос и каска.

Агенты, кажется, были не готовы к такой дерзости. Их замешательство дало Артуру фору в пару секунд. Он рванул к противоположной стороне крыши и, глянув вниз, увидел мусорный контейнер, заполненный картонными коробками.

— Надеюсь, ты не против немного испортить свою репутацию, — шепнул он коту и шагнул вперёд.

Прыжок, полёт и резкое, но достаточно мягкое приземление в мусор. Артур выбрался из контейнера, стряхнул с одежды обрывки картона и погладил переноску:

— Поздравляю, теперь ты первый призёр чемпионата по прыжкам в отходы.

За спиной уже послышались шаги агентов. Артур не стал испытывать удачу второй раз и бросился бежать через квартал, лавируя между машинами и удивлёнными прохожими.

Заметив такси, он запрыгнул в машину и крикнул водителю:

— Быстрее в аэропорт!

Водитель повернулся и ошарашенно посмотрел на Артура:

— А кот с паспортом?

— У него дипломатическая неприкосновенность! Гони уже, мы снимаемся в фильме!

Водитель пожевал губами и, решив не спорить с сумасшедшими, рванул вперёд. Агентов удалось оставить далеко позади, но Артур понимал — расслабляться рано.

Через полчаса детектив уже сидел в маленьком кафе на окраине города. Кот спокойно дремал в переноске, а Артур, допивая третий подряд эспрессо, пытался собрать в голове пазл событий.

— Значит, похищение кота, загадочный кабельщик, агенты с квадратными подбородками… Чем ты так уникален, приятель? — прошептал он, глядя на Бони. — Ты случайно не умеешь взламывать сейфы?

Раздался звонок телефона. На экране высветился номер Регины фон Кляйн.

— Слушаю, Регина, — произнёс Артур, заранее приготовившись к театральному монологу.

— Артур! Слава богу, вы живы! — почти прокричала в трубку Регина. — Мою квартиру ограбили! Всё перевернули вверх дном, искали что-то очень важное.

— Ваше спокойствие? — предположил Артур.

— Не время для шуток! Они искали чип! Он должен был быть в ошейнике Бони, но его там нет. Артур, чип может стоить жизни! И моей, и вашей!

Артур подавил желание тяжело вздохнуть.

— Что за чип, и кто такие «они»?

— Не знаю, — голос Регины дрожал. — Чип в ошейник вставлял мой муж, который исчез год назад. Он занимался чем-то очень серьёзным и секретным. Он сказал, если с ним что-то случится, то ответы будут у Бони.

— Прекрасно. Теперь я работаю ещё и телохранителем кота-носителя информации, — невесело заметил Артур.

Регина замолчала, затем почти шёпотом добавила:

— Мой муж работал на очень опасных людей. Он занимался криптовалютой и отмыванием денег через аукционы домашних животных. Если чип попадёт не в те руки, пострадают многие.

Артур покачал головой, осознав масштаб проблемы.

— Значит, выставки кошек — это прикрытие для теневого бизнеса? А ваш кот — его золотой ключик?

— Именно так, мистер Брейс.

— Замечательно. И есть догадки, где сейчас чип?

— Нет. Только кот знает. Это звучит нелепо, но…

— Нелепо? Я сегодня уже успел посоревноваться в паркуре с кабельщиком, спрятаться от агентов в мусоре и стать главным актёром в боевике категории «Б». Поверьте, Регина, ваша версия выглядит весьма реалистично на этом фоне.

Артур отключил звонок и задумчиво посмотрел на Бони.

— Ну, котик, где твой чип?

Бони спокойно зевнул и принялся облизывать лапу, явно наслаждаясь моментом.

За соседним столиком раздалось покашливание. Артур поднял глаза и увидел улыбающуюся женщину в строгом костюме, которая мягко произнесла:

— Простите за вторжение, мистер Брейс, но, кажется, я знаю, где искать ваш чип. Только сперва нам придётся договориться об условиях сотрудничества.

Артур усмехнулся, ожидая новых неприятностей:

— О да, это же не фильм без роковой незнакомки во втором акте. Пожалуйста, присаживайтесь, мисс…

Незнакомка присела напротив Артура и с лёгкой улыбкой отодвинула чашку, словно давая понять, что разговор будет интереснее кофе.

— Зовите меня Эвелин, мистер Брейс, — произнесла она мягко, но с нотками твёрдости в голосе. — Поверьте, в данной ситуации моя фамилия не имеет значения.

Артур чуть наклонил голову, внимательно изучая собеседницу:

— Вы так говорите, будто мы на прослушивании для ремейка «Мальтийского сокола». С чего вы взяли, что знаете что-то про чип?

Эвелин сдержанно улыбнулась:

— Потому что именно мой бывший напарник его спрятал. Я знаю, кто муж вашей клиентки, знаю, как он пропал, и точно знаю, что за нами сейчас наблюдают.

Артур быстро бросил взгляд в окно. На улице стоял неприметный чёрный седан с двумя мужчинами, старающимися выглядеть незаметно, что делало их заметными чуть более, чем полностью.

— Что ж, зрители уже в зале, — спокойно заметил Артур. — Тогда перейдём сразу к делу. Кто вы такая и почему решили мне помочь?

— Скажем так, я страховой агент, — загадочно ответила Эвелин. — Страхую риски, связанные с чипами, криптовалютами и неосторожными каскадёрами, которые случайно стали детективами.

Артур улыбнулся:

— Надеюсь, у меня есть действующая страховка?

— Пока да. Но если вы не начнёте действовать быстро и грамотно, она исчезнет, — совершенно серьёзно ответила Эвелин. — Чип не в коте. Это ловушка. Ваш кот — отвлекающий манёвр.

Артур с недоумением посмотрел на спокойно дремлющего Бони:

— Отвлекающий манёвр? Тогда почему вокруг него столько шума?

— Потому что все думают, что чип в ошейнике или где-то в самом коте, — пояснила Эвелин. — Но настоящий чип спрятан в другом животном.

Артур прищурился, медленно понимая, куда ведёт разговор:

— Погодите. Если кот — отвлечение, значит, ваш напарник выбрал что-то менее заметное?

— Именно так. Настоящий носитель — это попугай вашей клиентки. Элеонора.

Артур недоверчиво рассмеялся:

— Попугай с деменцией, который требует «дать краба»? Великолепная идея.

— Поверьте, мой бывший напарник был весьма оригинален в своих решениях. Попугая никто не воспринимал всерьёз. Идеальный сейф с перьями.

Артур задумался:

— Тогда почему Регина об этом не знает?

— Она в безопасности именно потому, что ей ничего не сказали. Если бы она знала, где спрятан чип, её бы давно устранили. А так она продолжает выглядеть растерянной жертвой обстоятельств.

Артур внимательно изучил взгляд Эвелин. Она явно была не из тех, кто шутит в подобных ситуациях. Он вздохнул, принимая новый поворот сюжета:

— Тогда зачем вы рассказываете это мне? Чем я лучше Регины?

— Вы менее заметны, — невозмутимо ответила Эвелин. — Хотя, признаться, после сегодняшнего представления с погоней и прыжками с крыши, моя оценка ваших способностей изменилась в лучшую сторону.

Артур криво усмехнулся:

— Это был мой стандартный рабочий день.

— Тогда вам понравится финал этого дня, — сказала Эвелин, наклонившись ближе. — Если хотите спасти клиентку и раскрыть дело, мы должны попасть в квартиру Регины раньше, чем это сделают те парни за окном.

Артур кивнул, ощущая привычное чувство приближающегося финального акта:

— Тогда в путь. Надеюсь, у вас припаркован подходящий транспорт, а то мой немного помят после сегодняшних трюков.

Эвелин улыбнулась, вставая:

— Автомобиль ждёт. И, кстати, кота лучше оставить здесь.

— Но он привык к моему обществу, — съязвил Артур. — Ладно, пусть отдохнёт.

Через пятнадцать минут они были возле дома Регины. Эвелин уверенно вела красный спорткар, который Артур мысленно окрестил «идеальной машиной для тайных операций, если не учитывать цвет и шум двигателя». У подъезда мелькнули фигуры уже знакомых агентов.

— Опять эти двое, — вздохнул Артур. — Парни явно репетируют на нас сцены из плохого триллера.

— Зайди через крышу. Отвлеки их, я возьму попугая, — коротко распорядилась Эвелин.

— Надеюсь, страховка на этот случай тоже предусмотрена? — спросил Артур, открывая дверь.

— Конечно, — сухо улыбнулась Эвелин.

Артур поднялся наверх через запасной вход и снова ощутил себя героем бюджетного фильма о шпионах-неудачниках. Выйдя на площадку, он увидел агентов, занятых вскрытием двери квартиры Регины.

— Привет, ребята! Не подскажете, который час? — громко спросил он, выхватывая из кармана небольшой перцовый баллончик. Один из агентов резко развернулся, но было поздно: струя уже попала в глаза. Агент вскрикнул и повалился на своего коллегу.

Артур толкнул дверь и ворвался внутрь, быстро оглянувшись. Эвелин уже стояла у клетки, из которой на весь дом разносилось «Дайте краба!».

— Ну что, Элеонора, время раскрыть карты? — спросил Артур, подходя ближе.

Попугай, будто что-то вспомнив, вдруг отчётливо произнёс:

— Чип под ковром! Чип под ковром!

Артур поднял брови, а Эвелин моментально опустилась и откинула угол ковра. Под ним, встроенный прямо в пол, оказался небольшой сейф с кодовым замком.

— Он явно не рассчитывал на то, что попугай проговорится, — усмехнулся Артур.

Внезапно за спиной раздался щелчок пистолета. Артур медленно повернулся. В дверном проёме стояла Регина фон Кляйн, уверенно держа в руках пистолет.

— Благодарю вас за помощь, мистер Брейс. Я долго не могла найти этот сейф. Мой муж умел скрывать секреты даже лучше, чем прятать котов.

Артур взглянул на Эвелин, та была напряжена до предела.

— Не доверяйте красивым женщинам, мистер детектив, — холодно усмехнулась Регина. — Это ведь первое правило нуара?

— Не подскажете второе? — с лёгкой иронией спросил Артур, понимая, что ловушка захлопнулась окончательно.

Регина фон Кляйн стояла в дверном проёме с пистолетом, направленным на Артура и Эвелин, и выглядела совершенно иначе, чем на первой встрече. Ни шляпки, ни кружевного платка, ни даже намёка на драматичную растерянность. Только уверенный, холодный взгляд и лёгкая усмешка на губах — теперь она напоминала режиссёра, наконец довольного актёрской игрой на площадке.

— Второе правило нуара, мистер Брейс: хорошие парни никогда не выигрывают, — произнесла Регина, шагнув вперёд. — А вы оказались очень хорошим парнем. Даже слишком хорошим, чтобы вовремя понять, кто настоящий злодей в этой истории.

Артур чуть приподнял руки, изображая спокойствие, и с сарказмом заметил:

— Всегда мечтал услышать комплимент от вооружённой женщины. Жаль только, что рядом не оказалось оператора — отличный бы кадр получился.

Регина холодно улыбнулась:

— Я оценила ваше чувство юмора, Артур, но теперь не время для шуток. Откройте сейф.

Эвелин взглянула на Артура, едва заметно кивнув:

— Придётся, мистер Брейс.

Артур подошёл к сейфу и опустился на колени. Попугай Элеонора нервно топталась в клетке, словно чувствовал вину за преждевременное раскрытие секрета.

— Код? — спокойно спросил Артур, глядя на Регину.

— День рождения Бони. 0306, — отчеканила та.

— Нежно, — усмехнулся Артур, вводя цифры. Сейф щёлкнул, открывая дверцу. Внутри лежал небольшой металлический футляр. Артур взял его и медленно поднялся, демонстративно показывая коробку Регине.

— Чип внутри. Отдайте, и я, возможно, позволю вам уйти, — произнесла Регина, нетерпеливо протянув руку.

— Возможно? — переспросил Артур, приподняв бровь. — Не слишком обнадёживает.

Регина усмехнулась:

— Считайте это сюрпризом.

Артур покачал головой, но прежде чем он успел что-то ответить, неожиданно позади Регины возникла фигура. Это был Кроликов — пухлый техник, державший в руках тяжёлую вазу в виде кошачьей головы. Ваза резко опустилась на голову Регины, которая вздрогнула и медленно осела на пол.

Артур удивлённо моргнул, глядя на ошарашенного кабельщика:

— Ничего себе, Кроликов. Вот это драматический поворот! Я уже думал, что ты вышел из сценария.

Кроликов, тяжело дыша, развёл руками:

— Она обещала меня убить, если я не сделаю свою часть работы. Я не герой, но и не идиот. Пусть уж лучше полиция, чем она.

Эвелин быстро подняла пистолет и взяла Регину на прицел, не позволяя ей даже пошевелиться:

— Кажется, все роли теперь распределены правильно.

Артур вздохнул, рассматривая коробку:

— Осталось понять, что делать с этим чудом техники. Что здесь, кстати?

— На этом чипе ключи от крупнейших криптокошельков, через которые муж Регины проворачивал сделки, — пояснила Эвелин. — И этот чип хотела получить не только она, но и те ребята, с которыми вы познакомились на крыше.

Артур покачал головой:

— А кот и попугай — так, массовка, значит?

Эвелин улыбнулась:

— Иногда массовка оказывается важнее главных актёров. Особенно если режиссёр думает, что все вокруг — просто декорации.

Артур хмыкнул и, глядя на Кроликова, добавил:

— Спасибо, кстати, за спасение. Ты теперь официально мой любимый техник кабельного телевидения.

Кроликов облегчённо выдохнул:

— Не за что. Но я точно увольняюсь из кабельной. Пойду куда-нибудь, где нет котов и психованных дам с пистолетами.

В коридоре уже раздавались тяжёлые шаги полицейских. Артур переглянулся с Эвелин и тихо заметил:

— Как думаешь, кто-нибудь поверит, если я скажу, что это всё — из-за кошачьей выставки?

Эвелин ухмыльнулась, убирая оружие:

— Главное, не упоминать про попугая и его страсть к морепродуктам.

Артур рассмеялся и, вздохнув, взглянул на приходящих в себя агентов, уже окружённых полицейскими:

— Ребята, извините за перец. Но на будущее: если хотите выглядеть незаметно, не стойте посреди улицы в солнцезащитных очках ночью.

Спустя несколько дней Артур вновь сидел в своём офисе, перебирая бумаги по делу. На столе мирно лежал Бони, теперь уже навсегда оставшийся в его кабинете в качестве своеобразного гонорара от полиции за раскрытие преступной сети.

— Ты знаешь, Бони, кажется, я понял, почему выбрал эту профессию, — философски заметил Артур, гладя кота. — Когда ты каскадёр, жизнь проста: прыгнул, упал, повторил. А здесь никогда не знаешь, кто окажется злодеем, а кто героем второго плана. Почти как в хорошем кино, правда?

Кот лениво взглянул на него и перевернулся на другой бок, демонстрируя полное равнодушие к философии хозяина.

Дверь в офис тихонько открылась, и вошла Эвелин, теперь уже не скрывая улыбки:

— Не хотите ли повторить наше совместное выступление? У меня есть одно маленькое дельце. Правда, животные не предусмотрены, зато будет много экшена.

Артур улыбнулся, поднимаясь из-за стола:

— Сколько раз я себе говорил: больше никаких авантюр?

— Но ведь вы всё равно не послушаетесь, — с иронией парировала Эвелин.

— И то правда, — усмехнулся Артур, подходя к двери и окидывая кабинет взглядом. — Ладно, Бони, сторожи офис. И помни: никаких агентов, техников и женщин в шляпах.

Кот лениво мяукнул, подтверждая своё согласие. Артур вышел вслед за Эвелин, чувствуя, как привычное волнение от новой истории наполняет его адреналином.

Ведь он давно понял: когда твоя жизнь похожа на сценарий фильма, главное — вовремя крикнуть «мотор!» и не забыть улыбнуться в камеру.

_ Кто из вас?

Начал переводчик.

_ Знает, где здесь партизаны, и сообщит нам,

тот получит 200 рейхсмарок за каждого!

Все стояли в молчании...

Прошла минута, другая...

Вдруг один из солдат выхватил из строя

женщину с ребёнком, и расстрелял их...

Мишенька, увидев это, зашёлся в плаче,

завыл, и начал давиться соплями...

Миша ещё сильнее сжал его,

прижал его голову к себе, чтобы тот

не видел умирающих мать и ребёнка,

но ведь это же не было ещё

окончанием кошмара...

Немцы расстреляли ещё одних мать и ребёнка,

затем _ стариков, затем _ жену на глазах у мужа...

Постепенно расстрел приближался к Мише

и его жирному, воющему и давящемуся

слезами и соплями сыну Мишеньке...

_ Они таааамммм...

Провыл Мишенька.

_ Тттттааааммммм, в поддддвааааалееее,

зззза бббббочками с солью и

спеццццциямммммиииии...

Расстрел прекратился...

Репутация моряка_ механика Миши, и без того

голодавшего, упала с того момента...

Ниже плинтуса!