Романтика Робина и Кевина звучит как старые баллады. Она была тихоней и интровертом, он — экстравертом с изощренной социальной жизнью, и в обсаженном деревьями кампусе Колумбийского колледжа неподалеку от Соноры, штат Калифорния, они влюбились друг в друга, едва успев сесть за руль...
Супруги познакомились в 1990 году и поженились четыре года спустя. Они не были богатыми людьми. Отец Робин, подрядчик, у которого были взлеты и падения в финансовом плане, умер, когда она была совсем маленькой.
С тех пор ее воспитывала мать-одиночка, которой самой пришлось вернуться в школу, и она остерегалась студенческих долгов благодаря собственному опыту. “Она была решительно настроена против этого”, - вспоминает Робин.
Однако в первые годы они, по крайней мере, были свободны от долгов и обходились минимальной зарплатой или сезонными работами. Зимой Кевин работал лыжным инструктором, а летом — проводником на плоту. Они вместе планировали получить степень бакалавра в Университете Гумбольдта.
“Мы переехали вместе, - вспоминает Робин. - И, к моему удивлению, я забеременела.”
С ребенком на руках они взяли несколько федеральных займов, отчасти по совету матери Робин. “Она сказала: "Если вы собираетесь брать кредиты, убедитесь, что это не частный кредит, а субсидированный федеральный кредит",” - вспоминает Робин. Они так и сделали, и вскоре по расписанию должны были закончить школу и начать следующий этап после того, что Робин со смехом описывает как их годы “хиппи и Гумбольдта”. Они были счастливы, просто сменив одну калифорнийскую перспективу на другую...
Жизнь, однако, имеет больше изгибов и поворотов, чем прямых линий, факт, который нынешняя система студенческих кредитов, основанная на своевременном окончании школы и немедленной прибыльной занятости, не предвидит.
Когда молодой паре оставалось всего семестр до окончания Гумбольдта, отец Кевина, владелец небольшого аукционного дома в Сакраменто — “антиквариат, поместья и прочее”, — говорит Робин, — заболел раком. Они переехали, чтобы Кевин мог поддерживать семейный бизнес, пока его отец выздоравливал. Он научился торговать, но у пары еще оставались надежды закончить университет.
Они учились в университете Сакраменто, сдавали зачетные баллы за дипломы Гумбольдта, а затем обнаружили, что многие молодые люди в 80-х и 90-х годах учились, что подразумеваемая сделка колледжа — получить диплом, получить хорошую работу — была не просто конкретным предложением. "Это был сигнал пробуждения," - говорит Робин. Она вспоминает свою раннюю работу продавцом кексов...
Одолжив коллективную сумму в $31 000, чтобы получить степень бакалавра в Гумбольдте, супруги поняли, что им нужна дополнительная квалификация, чтобы иметь реальную безопасность. “Помню, я читала в газете заголовок: "В Калифорнии нехватка учителей",” - вспоминает Робин. В конце концов они отправились в Кал-Стейт-Чико, чтобы получить сертификат преподавателя, и переехали к матери Робин, у которой был (очень) маленький дом.
“Мы даже поставили палатку у нее на заднем дворе”, - вспоминает она. “Мы поняли, что действительно достигли дна. Я помню, как в сентябре 2001 года моя мать однажды утром вышла на улицу и сказала: "Самолет только что врезался в башни-близнецы". Я хорошо это помню, потому что сидела в палатке.”
В штате Чико они узнали о новых программах, призванных помочь облегчить студенческий долг через государственную службу. Они прошли через некоторые варианты: Americorps, программу под названием “Прощение ссуды государственной службы” для получения работы в государственном секторе и программу под названием “Прощение ссуды учителя”, которая аннулировала до $17 500 долга для учителей, которые преподавали особые потребности, математику или естественные науки в школьных округах с низким доходом.
Загвоздка была в том, что нужно было пять лет проработать в малообеспеченной школе “Титул 1”, чтобы претендовать на программу списания долгов. Кевин и Робин были учителями естественных наук. Они казались естественными припадками. А потом они совершили ошибку.
После окончания школы им предложили работу в Окленде, Лос-Анджелесе и других городах.… Мауи. Все три школы находились в районах с низкими доходами. Хотя Гавайи-это Гавайи, их государственная школьная система имеет много таких же проблем, как и другие штаты: штат только в за год до этого получил $56 млн. федеральной поддержки титула 1.
Они исследовали места и пришли к ошибочному выводу, что гавайская школа, на которую они смотрели, была школой названия 1. "И мы подумали: "Это сработает'", - вспоминает Робин, и переехали на острова.
Они работали пять лет, прежде чем обнаружили свою ошибку. Когда они пошли просить прощения за кредит учителя, им сказали, что они находятся в одной из единственных школ в округе, которая не имеет права на титул 1, обозначение, которое, среди прочего, относится к школам, где “по крайней мере 75% учащихся имеют право на бесплатное или льготное питание.”
По сути, Робин и Кевин неправильно поняли тонкости обозначения титула 1 для округа. Администратор школы объяснил, что недостаточное количество учеников их средней школы воспользовалось программой бесплатных обедов.
До сих пор это звучит как история, которая не вызовет большого сочувствия: пара выбирает жить на Гавайях вместо Окленда, не получает твердой уверенности заранее, что они подходят для программы, а затем работает десять коллективных лет, прежде чем услышать кульминацию, что их долги не будут прощены. Шутка над ними, верно?
Не совсем. На самом деле кульминация заключалась в том, что даже если бы Кевин и Робин выбрали правильно и пошли в настоящую школу Титула 1, они, скорее всего, все равно не получили бы льгот...
Еще одним требованием для получения льгот по разделу 1 является то, что кандидаты должны быть “высококвалифицированными.” Закон эпохи Буша изменил определение понятия “высококвалифицированный” таким образом, что, как сказали Робин и Кевину, их калифорнийские дипломы преподавателя не дали бы им права на это назначение.
Такие истории, как у Кевина и Робина, не редкость. После того как в последние годы правления Буша были введены такие программы, как Прощение долгов учителям и особенно Прощение долгов государственным служащим, стали поступать жалобы на то, что люди, считавшие, что они имеют право на прощение долгов, были дисквалифицированы из-за своеобразных исключений мелким шрифтом по экстраординарным ставкам.
Было ли совпадением, что эти жалобы начали расти как снежный ком, как только Министерство образования федерализировало студенческое кредитование в 2010 году? Всего через несколько лет после этого изменения Министерство образования получало $50 млрд. в год прибыли от студенческих займов. Сегодня у Министерства финансов есть портфель кредитов на сумму более триллиона долларов, и он был бы примерно пятым по величине банком в Соединенных Штатах, если бы это был банк.
Министерство внутренних дел всегда имело мощный стимул быть избирательным в предоставлении помощи, особенно в рамках популярной программы прощения займов государственной службы (PSLF), которая была учреждена в 2007 году и требовала десятилетнего стажа. Когда пройдут первые десять лет, сколько людей смогут воспользоваться этими программами?
Не так уж много, как оказалось. В июле 2019 года Американская федерация учителей подала иск против Бетси Девос и Министерства образования, утверждая, среди прочего, что из примерно миллиона человек, заполнивших документы, чтобы воспользоваться Программой прощения государственной службы с момента ее создания в конце 2000-х годов, подавляющее большинство были дисквалифицированы. Иск, ссылаясь на собственную статистику Департамента образования, пояснил:
«По последним имеющимся данным, по состоянию на март 2019 года 73 554 уникальных заемщика подали 86 006 заявок на PSLF, и только 864 заявки были одобрены для прощения. Только 518 заемщиков — менее 1% уникальных заемщиков, подавших заявки, — получили прощение своих кредитов.»
99% отказов от претензий — более поздняя статистика приблизила бы это число к 98% — заставили бы даже медицинские страховые компании пускать слюни. В иске говорилось об абсурдных дисквалификациях. Одна истица сделала требуемые 120 платежей, но ей постоянно говорили, что ей не хватает полной суммы, по-видимому, потому, что она сделала некоторые платежи в период терпения.
В другом случае Департамент образования зачислил заявителю один год работы вместо десяти, затем зафиксировал 66 выплат вместо 120, затем отклонил претензию из-за того, что в бланке от поставщика услуг не было идентификационного номера сотрудника, и так далее.
По сей день Национальная сеть правовой защиты студентов, которая помогла возбудить этот иск, ведет ожесточенную борьбу только за то, чтобы обеспечить простые реформы, такие как право на письменное объяснение отказов. Держатели студенческих кредитов в настоящее время не могут рассчитывать даже на этот базовый минимум, как объясняет президент NSLDN Аарон Амент.
“Это все равно что позвонить в колл-центр в Verizon", - говорит он. - Очень трудно получить ответ.”
В другом странном деле 2019 года, American Bar Association v. Department of Education, студенты-заемщики описывали, как им неоднократно говорили в течение их первоначального десятилетнего периода работы в государственном секторе, что они имеют право на помощь в рамках PSLF, только чтобы позже им сказали, что, извините, вы не имеете права.
В одном случае адвокату, работавшему на американских ветеранов Вьетнама, неоднократно писали, что он имеет право на получение средств PSLF, но после того, как он сделал более 30 платежей, он получил письмо от своего служащего, в котором говорилось, что после “дальнейших исследований и консультаций с Департаментом” служащий “отменил ранее утвержденный срок работы”, поскольку теперь они считают, что VVA “не предоставляет квалифицированную услугу”.
Модель, когда Министерство образования обещало различные программы помощи только для того, чтобы отшвырнуть людей из-за формальностей или откровенного упрямства, продолжалась во время пандемии. В марте прошлого года Министерство образования объявило, что в рамках своих усилий по оказанию помощи Covid-19 приступило к реализации следующих программ: “приостановление платежей по кредитам, прекращение сбора средств по непогашенным кредитам и процентная ставка 0%.”
“Пауза” была полна лазеек. В поразительном числе случаев платежи продолжали выплачиваться вопреки обещаниям правительства, что вызвало новый иск. Другие, которые были уверены, что они заслуживают помощи, обнаружили, что это не так, благодаря множеству технических нюансов.
Примерно шесть миллионов держателей федеральных семейных образовательных кредитов (FFELS), обслуживаемых частными перевозчиками, “вообще не получат никакой помощи со своими студенческими кредитами, несмотря на то, что использовали федеральную программу заимствований”, как выразился один студенческий адвокат.
Рассматриваемые FFEL были в основном выпущены до 2010 года и включали Субсидированные Федеральные кредиты Стаффорда, Несубсидированные Федеральные кредиты Стаффорда, Кредиты FFEL PLUS и Консолидированные кредиты. Как держатели именно таких кредитов из до-времени до 2010 года, Робин и Кевин не подходили.
“КОВИД-пауза в выплатах и процентах не происходила по нашим кредитам", - объясняет Робин. “Поскольку у нас были федеральные займы, мы задавались вопросом: "Почему этого не происходит? И когда мы посмотрели на него, то поняли: "О нет, у нас неправильный код на наших кредитах.”
То, что начиналось как обязательство в размере $31 000 для получения степени бакалавра, с годами раздулось, во многом благодаря процентам и высокой стоимости жизни, особенно с (теперь) двумя детьми. Супруги настаивают на том, что они никогда не пропускали платеж, хотя время от времени пользовались программами снисхождения. На сегодняшний день их долг составляет $126 000.
Заемщики часто тратят свою молодость на борьбу за то, чтобы избавиться от всего долга. По мере того как они приближаются к среднему возрасту, а баланс либо остается статичным, либо движется в неправильном направлении, стратегии меняются. Вместо того чтобы пытаться платить как можно больше в долгосрочной перспективе, они стараются платить как можно меньше каждый месяц. Такие программы, как выплаты на основе дохода, стимулируют людей, находящихся в особенно безнадежных ситуациях, работать меньше, а не больше.
Процентные платежи становятся настолько укоренившимися, что “старение вместе” становится обещанием, которое пары дают не только друг другу, но и предполагаемому новому третьему члену их договора “Пока смерть не разлучит нас”, их невозвратных кредитов. По этой причине многие заемщики могут точно определить момент, когда они впервые потеряли надежду на погашение долга.
“Это была своего рода психологическая вещь, когда она опрокинулась с $99 000 до $100 000”, - говорит Робин. “Это стало: "Мы никогда не заплатим за это"”. - Они потеряли надежду, и, возможно, в этом и был смысл.
